Суворовский канон

«Твой есьм аз» Суворов. Москва 1998.Составитель Мария Георгиевна Жукова.

      В феврале-марте 1800 года тяжело больной Суворов останавливается на время в своем кобринском имении. Он обращает свои мысли к Богу. А так как шел Великий пост, то он прово­дил его со всей строгостью, предписанной цер­ковным уставом. Все это не нравилось при­сланному для его лечения лейб-медику Вейкарту, но все его протесты и уговоры были тщетны. Суворов ревностно посещал церковные служ­бы, несмотря на болезнь клал земные поклоны, и даже Вейкарта заставлял, хотя тот и не был православным. Сохранились лишь заключи­тельные слова составленной Суворовым в то время записки: «Будь христианин, Бог Сам даст и знает, что когда дать».
Беспокоясь о судьбе сына Аркадия, боль­ной Суворов пишет для него десять заповедей, которые начинались словами: «Почтение Бога, Богоматери и святых состоит в избежании от гре­ха, источник его ложь, сей товарищи — лесть, обман».

      Наконец, всем сердцем обратившись: Богу, Александр Васильевич пишет «Канон Спасите­лю и Господу нашему Иисусу Христу», который заканчивается словами: «Се на умоление пред­лагаю Тебе, Господи, Матерь Твою Пречистую и всех от века Тебе угодивших. Молитва их у Тебе много может. Приими ходатайство их за меня недостойнаго. Не вем уже, что более Тебе изрещи: Твой семь аз и спаси мя».

      Весной в первый день Пасхи Суворов был в Риге. Здесь, через силу одел он на себя фельд­маршальский мундир, отстоял в церкви заутре­ню и разговлялся у губернатора. Но после этого болезнь его усилилась, он едва мог ехать. В Стрельне его встретили многочисленные друзья из Петербурга, дамы сыпали в карету цветы, под­носили детей под благословение.

      20 апреля приехал Суворов в Петербург и ос­тановился в доме своего племянника Д. И. Хвостова, на Крюковом канале, между Екатерининс­ким каналом и Фонтанкой. Здесь две недели сильный дух его боролся с телом. Он то приходил в себя, говорил несколько слов, то терял сознание и лежал так много часов. Доктора предсказывали ему смерть скорую.

      Наконец, 6 мая страдания его достигли выс­шей степени. Он пожелал причаститься Святых Христовых Тайн. После исповеди и причастия мысли его приобрели глубокую ясность и старый полководец задумчиво произнес: «Долго гонялся я за славой — все мечта, покой души — у Престола Всевышнего». И он стал горячо молиться...

      В два часа дня 6 мая по старому стилю или 19-го по новому 1800 года Суворова не стало... Его тело набальзамировали и 12 мая торжественно по­хоронили в Александро- Невской Лавре. Государь Император шел за гробом. Он был задумчив. Весь день ничто не могло его рассеять и время от вре­мени он повторял одно слово «жаль».

      Драгоценные подробности похорон Суворова и участия в них Г Р. Державина сохранились в пись­мах архимандрита Евгения (Болховитинова), впоследствии митрополита Киевского, известного ученого-богослова, историка и писателя.
Приехавший в начале 1800 года в Петербург и определенный префектом Александро-Невской Академии, архимандрит Евгений описывает в письме к другу приезд Суворова, его болезнь, смерть и похороны.

      «Я был в процессии и потому могу коротко описать вам церемониал. Князь лежал в фельд­маршальском мундире, в Андреевской ленте. Лицо князя было спокойно и без морщин... В фи­зиономии что-то благоговейное и спокойное... Улицы, все окна в домах, балконы и кровли пре­исполнены были народу. День был прекрасный. Народ отовсюду бежал за нами. Наконец мы дошли и ввели церемонию в верхнюю монастыр­скую церковь... Проповеди не было... Войска рас­положены были за монастырем. Отпето погребе­ние, и тут-то раз десять едва я могу держать слезы. При последнем целовании никто не подходил без слез ко гробу. Тут явился и Державин. Его поклон гробу тронул до основания мое сердце, он закрыл лицо платком и отошел, и верно из сих слез выль­ется бессмертная ода...» (Державин написал известную оду «Снегирь». — Прим. ред.).

      ...Никто не говорил речей. Суворову они были не нужны. Но все плакали, слушая, как пели придворные певчие 90 псалом Давида, буд­то написанный для Суворова...
«Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится…» Александр Васильевич жил веруя в Бога, молясь ему и постоянно нося Бога в сердце своем, и вот он у Бога.
«Речет Господеви: Заступник мой еси и При­бежище мое, Бог мой и уповаю на Него. Яко Той избавит тя от сети ловчи и от словесе мятежна. Плещма Своима осенит тя и под крыле Его надеешися: оружием обыдет тя истина Его». И вспом­нилось народу, сколько раз нападали на него тур­ки, готовясь захватить его в плен, поляки, французы, сколько завистников, врагов было у него, и Бог спасал Суворова.

      «Падет от страны твоея тысяща, и тма одес­ную тебе, к тебе же не приближится...» Сколь­ко тысяч турок было под Измаилом, сколько по­ляков в Праге, какие силы стерегли его при выходе из Альпийских гор, и никто не взял Суво­рова в плен и не убил его.
«Не придет к тебе зло, и рана не приближит­ся телеси твоему, яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих. На руках возьмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою...»

      Разрывались кругом Суворова гранаты, лета­ли пули и картечь, кипел рукопашный бой, он, остался жив. По ледяной круче в горах полз под ним казачий конь и не споткнулся, и не упал в пропасть. И Суворов остался невредим.

      «На аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия». Победил Суворов фран­цузов и турок, раздавил мятежи в Польше и пу­гачевскую смуту.

      «Яко на Мя упова, и избавлю и: покрыю и, яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним семь в скорби, изму его и прославлю его: долготою дней исполню его, и явлю ему спа­сение Мое».

      Когда Суворов был в опале, в селе Кончанском, горячо молился он в своем маленьком храме, и Господь услышал его, взял и просла­вил его. И долго прожил Суворов, и Бог, нако­нец, взял его к Себе и показал спасение Свое.

      Этот псалом был сильнее всякого слова! Он показал народу, какая связь была между под­вигами Суворова, его победами и его сильной любовью и горячей верой в Бога. И все плакали.

      Его схоронили в нижней Благовещенской церкви, возле левого клироса. На плите выбита краткая надпись: «здесь лежит Суворов».